Непал, Сун-Коси. Свободное падение

За 50 тысяч американских долларов непальцы обещали занести на вершину Эвереста, но таких денег у нас не было. В результате мы не поднимались, а спускались с гор. В касках и спасательных жилетах загрузились в надувную лодку и сплавились вниз по буйной и опасной реке.

— Сегодня пить нельзя, сегодня «коридор джунглей» сказал наш гид Сергей, похожий на кота Леопольда, выхватывая из рук только что початую бутылку непальского рома. – Шесть порогов подряд четвертой категории сложности для вас, чайников — настоящие врата ада!
— Может тогда мы обойдем этот ужас по берегу?
— Это нереально: там отвесные скалы, непроходимые джунгли и стаи диких обезьян
— А если рафт перевернется?
— Если не всплывете, будет очень грустно. Но ваши семьи получат по тридцать тысяч долларов
Такой бизнес нас не устраивал.

В Непале можно найти рафтинг любого уровня сложности. Реки оцениваются по шкале от 1 до 6, где первый уровень — это практически стоячая вода, а шестой- прямая дорога на небеса. Мы выбрали третий — четвертый, и нам обещали захватывающий сплав без риска для жизни по самой могучей реке Непала — Сун-Коси.

Город Богов

Все дороги Непала начинаются в Катманду. Атмосфера на улицах — как праздник в большой деревне: идешь и со всеми здороваешься. Причем «хай», «хелло», привет» не котируются. Надо говорить «намастэ», что в переводе с непальского означает «я приветствую в тебе бога».
Катманду не лезет в кадр. Древние храмы с изваяниями демонов, буддийские cтупы, сплошным потоком велорикши, пешеходы, мотоциклы и автомобили самых разных лет выпуска. На одной улице религиозный обряд перед храмом, а за углом на площади митинг под красными флагами с серпами-молотами. Местами страшная грязь, дома разваливаются, а люди все равно улыбаются, хотя никто с утра не пил.
Перед сплавом нам посоветовали получить благословение покровительницы Катманду – принцессы Кумари, которой семь лет от роду. На самом деле это просто маленькая девочка из бедной семьи. Принцессой она стала в процессе отбора: монахи ищут реинкарнацию предыдущей принцессы по определенным признакам, потом запирают претендентов в темной комнате и пугают. Та, что не испугается и не заплачет, становится Кумари. Со всей своей семьей она переезжает во дворец. Старинное правило гласит, что Кумари должна покинуть свой пост в момент, когда из девочки превращается в девушку, поэтому богинь меняют каждые семь-восемь лет. Судьба экс-богини печальна. Считается, что женившийся на ней умрет через три месяца, поэтому среди непальцев мужиков, которые рискнули бы связать свою жизнь с принцессой нет.
Девочка с ярко накрашенными глазами помахала нам пухлой ручкой с балкона своего дворца и мы поверили в успех нашего предприятия.

Гималаи

— Я не буду сидеть с этими мартышками! — заявила наша подруга и стала прятать дорогую аппаратуру под свое сиденье в автобусе, который вез нас к месту сплава на Сун-Коси.
Темнокожие непальцы, похожие друг на друга как красные виноградины, гроздьями висели на дверях автобуса, кто-то сидел на крыше, кто-то собирался туда залезть.
— Привыкай, Наташа, это наши капитаны и спасатели, тебе с ними неделю сплавляться, — сказал Сергей.
Автобусная поездка в Гималаях — это особый вид экстремального отдыха: ты выглядываешь в окно, а там обрыв. Ты не видишь встречного транспорта из-за поворота, о его приближении можно узнать только по сумасшедшему бибиканью, а еще из-под колес автобуса сыплются камни и с гулким эхом падают в пропасть. Хочется залечь на дно автобуса, чтобы не видеть этойстрашной бездны, но ты все равно липнешь к окну, чтобы хоть одним глазком посмотреть на Гималаи — как люди живут на высоте 1000 метров: выращивают рис на горных ступеньках, пасут дохлых яков. Нервы не выдерживают:
— Остановите! Я пойду пешком.
— Все, приехали.
Горы расступились и показалась вода. Такой реки мы не видели никогда: теплая, прозрачная, а цвет- как будто в ней растворили малахит. Белый песок на пляже сверкает и переливается так, что на него больно смотреть. В переводе с непальского «Сун-Коси» означает «Золотая река». Она начинается в центральной части Гималаев на западе от Эевреста и впадает уже на территории Индии в Ганг. За восемь дней мы должны пройти по этой воде 250 километров.
Грузовой катамаран набит до отказа съестными припасами. Возглавляет караван спасатель на каяке. Два рафта с нашими — «Шнурки» ( мужской») и «Мурки» (женский), а также рафт « Оккупанты» с англичанами и австралийцами на борту. Так мы отправляемся в путь.

Харкапур

Первые два дня гребли по спокойной воде. Изредка попадались небольшие перекаты, на одном из которых умудрились вылететь из соседней лодки двое туристов. Их очен быстро выловили и вернули на место. Впечатлений через край — что же будет дальше?
— Порог! Порог! — радостно вопили мы при виде долгожданного потока воды, падающего в реку с высоты нескольких метров. Это наш первый порог — Харкапур, названный в честь одноименной деревеньки на берегу. Здесь Сун-Коси, зажатая в скалы, сужается втрое и от этого скорость течения возрастает. Водоворот мощный, не хуже чем в стиральной машине.
Для большего эффекта гиды решили разбить здесь лагерь для ночевки и добились своего — под шум грохочущей воды нам всю ночь снились кошмары.
С утра колорита этому местечку добавили деревенские жители, которые заняли места на прибрежных скалах, чтобы посмотреть как безумные белые будут спорить с Золотой рекой. Гиды организовали страховку: прямо за препятствием в спокойной бухточке спрятался спасатель на каяке, чтобы вылавливать отставших от судна пассажиров, а на скале замер человек с «морковкой» ( спасательным тросом), чтобы кинуть в случае чего веревку утопающему.
Спасатели не понадобились — порог мы пролетели, как скорый поезд заштатную станцию: мгновенно. Наблюдалась турбулентность — рафт прилично потрясывало. Всех, кто с утра не умывался, окатило водой. Но никто даже не успел испугаться.
— А ну, не расслабляться! — приказал Сергей. — Самое страшное у нас впереди. Я посмотрю как выбудете смеяться в «Коридоре джунглей».

Коридор Джунглей: Ха-Ха-Ха

Мы – крутышки. Круче нас только Гималаи, ну еще восьмитысячник Эверест. Мы сидим на носу и гребем, как подорванные. Алтайские уроки не прошли даром: кроме команды «греби!» мы узнали еще «греби б…я!» и своими руками почувствовали разницу. Сейчас надо было грести именно по второму варианту.
Когда падаешь с Гималаев, ощущение такое, будто летишь в пропасть. Так мы летели по бурлящему «Коридору джунглей», не понимая, где небо, где земля, около часа.
В каньоне «Коридор джунглей» Сун-Коси сужается до 20 метров, сильный ветер поднимает валы на 4 метра, которые кидают наш груженый рафт, как кокосовую скорлупу. Первыми шли каякеры — они показывали веслом, с какой стороны лучше обогнуть препятствие. Но это нас не спасло. В первом же узком проходе между скалой и камнем наш рафт сложился пополам, мы чокнулись касками и упали носом на дно судна.
В этом положении продолжали грести, потому что потеря весла для водника равноценна потеря девственности для приличной девушки.
— Все по местам! – откуда-то сверху орал Леопольд – Сергей.
— Форвард! — командовал непальский Маугли.
— Давайте быстрее! — поддакивал наш повар Замбу. – На ужин нам еще кабанчика на вертеле жарить!
Панику усиливали голодные мартышки, которые бежали по берегу и явно ждали, когда перевернется наш грузовой рафт с продуктами.
Более сногсшибательного в прямом и переносном смысле места, чем «Коридор джунглей», нет нигде в мире. Отточенные веками валуны, заросшие лианами горы, множество водопадов и изумрудный поток реки. Здесь не живут люди, нет никаких признаков цивилизации.
— Форвард! — снова кричал капитан.
Два гребка, и наш рафт ныряет вниз и на несколько секунд полностью уходит под воду.
Выныриваем — ржач. Повар трясется в приступе смеха: такой техники гребли одной рукой он еще не видел. Просто-напросто другой мы вцепились в стропы, удерживающие драйбеги с нашими рюкзаками, чтобы не вывалиться за борт.
Сзади в 20 метрах от нас выныривает рафт с орущими от ужаса «шнурками», которые визжат погромче мартышек, и снова уходит в ту же пучину. Нам очень хочется кого-нибудь спасти, но они справляются сами. Следом проносится рафт с иностранцами, едва не касаясь скалы. Капитан Кэмал показывает ювелирную работу – каких-нибудь 10 сантиметров и их судно развернет поперек и выбросит на камень.
Непальские мальчики начинают «мериться письками» и соревноваться, кто пройдет порог первым. Подскакивая, наш рафт летит со скоростью света, вот мы на гребне волны, а под нами – рафт «оккупантов», стартовавший минутой раньше. Иностранцы, которые улыбаются даже когда идут в туалет с рулоном бумаги, перестали скалить зубы и теперь жалобно смотрят на нас снизу вверх, пока Кэмал не долбанул австралийца веслом по каске и они не заработали веслами, как рабы на галерах. Наш рафт рухнул сверху на край буржуйского баллона, и тот пулей влетел на скалу, но чудом не перевернулся, а потихонечку сполз и продолжал движение задом наперед.
Пока мы наблюдали эту картину, со всей дури в наш рафт вмазался третий капитан, Бабу, со своей командой и чуть не вышиб нас катапультой с надувной подушки. Встречная волна залила нас набок, так что правый борт вместе с поваром ушел в кипящую пену, оставив на поверхности желтые поплавки касок. Маугли откинулся всем телом вправо, и мы, медленно качнувшись в воздухе, упали на воду, достав из голубой бездны своих товарищей. В ходе аварии было сломано одно весло, которое бережные непальцы прикрутили к багажу, чтобы починить в городе.
Небольшая передышка, и снова в пучину, не просыхая. Мы даже не заметили, как причалили к фантастически красивому берегу с поющими птицами, бурлящим водопадом и цветущими деревьями, которые наполняли воздух ароматом белых лилий. Рамбрача came! Что по–непальски – «счастье есть».

Водопад

— А-а-а! У меня белая горячка, — закричала одна, открыв глаза.
— А у меня – черная, – проснулась вторая.
— Их действительно девять или у меня троится в глазах после канистры рома, выпитой за «Коридор джунглей»?
— Намастэ-э-э, — дружно сказали девять аборигенов, которые сидели у нашей палатки и ждали, когда мы проснемся.
Чтобы посмотреть на белых обезьян с веслами, эти люди всю ночь босиком шли по отвесным скалам. В грозу, между прочим. Вот что бывает, когда вообще нет телевизора.
— Намастэ — вам!
Вторая группа аборигенов уже заняла свои места на камушках напротив туалета, который представлял собой выкопанную в песке яму, огороженную с трех сторон ширмой, И вот они сидят и ждут, когда на сцену выйдет белый человек по своей нужде и покажет свою шоу программу. Первые дни туристы их еще гоняли, а потом привыкли – местные крестьяне стали частью пейзажа.
После вкуснейших блинчиков с джемом, которые приготовил Замбу, мы наконец извлекли из рюкзака пакет с помывочными средствами и пошли к водопаду принимать душ. Но не успели мы намылиться, как на тропе показались наши старее знакомые аборигены. Мужчины и женщины шли гуськом, не снижая темпа, прямо навстречу нам – смотреть.
Мы метались по водопаду в поисках укрытия и орали, как павлины в непальском национальном парке. Это их так поразило, что дикари остановились и, прислушиваясь к отборному русскому мату, наверное, пытались понять, чего мы от них хотим. Положение было критическое. В какой-то момент мы переглянулись и увидели себя со стороны: одна с куском мочалки пыталась прикрыть бюст шестого размера, вторая кидала в непальцев булыжниками, я третья — голая — ползла на карачках, чтобы спрятаться под струями водопада. У нас началась истерика. Непальцы поняли, что мы не обращаем на них никакого внимания и пошли цепочкой дальше, в горы. И только мы очухались, как сверху водопада послышался свист. Эти извращенцы поднялись на самый верх и уселись там на подогретых камушках согласно купленным билетам. Но нам уже было по барабану. Мы спокойно оделись и пошли в лагерь — наше show girls закончилось. К водопаду подходили новые клоуны.
Еще через пару часов вест наш цирк сложил шатры и уехал.

Непальский коктейль: рокси, пиво и текила

Последние дни сплава мы назвали «топляк-болото-тур». По версии «шнурков», это был порог «мастурба». Ветер в лицо, речка вся в мелкой ряби и спокойная, как удав. Грести нет никакого желания, наш рафт стоит на месте. У нас забастовка.
— Нужно заправится, — объясняем капитану Утта. – Есть где–нибудь магазин?
Он мотает головой.
— А самогонка в деревне?
— А, — догадывается капитан, — рокси?
Утта зовет мальчика с берега, спрашивает что-то по-непальски, тот кивает головой. Причаливаем, сушим весла и ждем, когда капитан сбегает в деревню и принесет нам непальский напиток с красивым названием «рокси». Каких то полчаса чеса по деревне, 200 непальских рупий (около 100 рублей) — и у нас на борту прекраснейшая трехлитровая канистра, чумазая и липкая, со сложным ароматом уксуса, дрожжей и бормотухи.
Затаив дыхание, пробуем редкий букет — букет тут же пробует вырваться наружу. Хуже непальской рокси только непальское пиво домашнего изготовления, от которого кони дохнут.
Непальский капитан смотрит на нас с интересом: сдохнут, не сдохнут? Сам он не пьет, и повар, кстати тоже. Наверное, насмотрелись на пьяные чудачества русских.
Свою рокси непальцы делают из риса, редко из кукурузы, а воду берет прямо из речки, по которой мы плывем, и перегоняют это дело в огромных котлах на бегу три раза.. Крепость рокси — 30 градусов, но вставляет сильно – хочется смеяться уже после пары глотков. А после нескольких стопок нам стал понятен истинный смысл буддизма, который исповедовали наши гиды. Мы почувствовали, как наш разум движется по пути просветления и вот-вот достигнет кульминации, то есть нирваны.
В тот вечер закусывали запеченным на костре поросенком. С фонариками на лбу водники вгрызались в зверя, слизывали с намозоленных ладоней соль с лаймом и запивали текилой. Англичане с австралийцем пили очень осторожно и по чуть–чуть, но через два часа русской халявы были в хлам и не могли вспомнить откуда они приехали. Мы, кстати, тоже. Непальцы, которые все эти дни ели и пили только то, что оставалось после туристов, в результате долгих пьяных уговоров присоединились к общей трапезе. Такое «раздельное питание» нас, кстати, сильно оскорбило, но Сергей уверял, что иначе быть не может, так как в Непале кастовое общество.
— Ну и что! Все люди – братья, — сказала Наташа, которой непальцы уже не представлялись дикими мартышками, и она никак не могла выбрать, кто же из них самый симпатичный.
Накачанные алкоголем, ночью мы собрались купаться. Леопольд догнал нас у самой реки.
— Жить надоело?
— Да мы только до того берега и обратно.
— Люди тонут не в порогах, — строго сказал Сергей, — а на ночевках, когда туристам купаться хочется. Здесь такое течение, что через пять минут вас унесет за километр. А в горах не видно собственного носа..
Сверху на нас посыпались камни, Сергей посветил фонарем: Кто там?
На камнях под луной капитан Кемэл целовался с австралийкой Маргарет.
На следующий день решили не плыть — у туристов похмелье. Хорошо было только иностранцам: у них был мешок с баночным пивом, которое охлаждалось на дне реки. Каждые три часа ответственный за него австралиец выбегал на берег, вытаскивал за веревку мешок, вынимал оттуда пару банок и шел в палатку. Нашим непальцам это не понравилось. Они привязали к его веревке камень, а мешок с пивом спрятали на своем рафте. Минут десять австралиец вытаскивал свое пиво, на берег. А когда вытащил, с минуту смотрел на огромный булыжник, соображая, куда девались запасы. С недовольным видом он обратился почему-то к нашему повару, сказав, что Замбу «бэд мен». Австралийцу вернули его мешок.
Вечером Сергей пел свою любимую «Мы помнил тех, кто не вернулся с Чулышмана, мы помним тех, кого Урал остановил», непальцы подыгрывали ему на пластмассовых тазиках, а иностранцы угощали всех пивом.
Это был наш последний вечер в горах.

Бешеный автобус

До гостиницы мы так и не доехали. Наш автобус развалился по дороге — непальская подвеска не выдержала накала русской пляски в проходе. Пять часов водитель пытался починить автобус, но безрезультатно — транспорт нуждался в капремонте.
В национальный парк мы приехали на попутке, прокатились на слоне по джунглям, посмотрели носорогов, павлинов, косуль и крокодилов, которые живут на воле, а не заперты в каменных джунглях городского зоопарка, и через два дня французский самолетик «Будда — эйр» через горы, похожие на стадо огромных слонов, перенес нас в Катманду. Путешествие завершилось.
Недалеко от гостиницы «Марсианди» мы встретили наших непальских капитанов, которые торчали в Интернет- кафе, и пригласили их на последний ужин.
Ребята подарили всем футболки с глазами Будды и фломастером написали свои пожелания: одно нас особо поразило: «Мы надеемся, что вы вернетесь на Сун-Коси в 2065 году».
— Ты издеваешься, что ли? – спросили мы автора, коим оказался наш капитан Утта. – Мы не доживем, у нас работа вредная и экология в Москве просто жуть. А если доживем, то все равно грести не сможем. Если только костылями.
Непальцы переглянулись и покрутили у виска: «Девочки, 2065-й уже через несколько месяцев». Оказалось, непальцы живут по лунному календарю, и разница между нашими летоисчислениями 57 лет в их пользу.
Последнее, что мы видели, улетая в Москву, была надпись на стене аэропорта: «Вы не можете изменить Непал, но Непал может изменить вас».

Текст: Светлана Иванова, Оксана Семенова

Путешествие организовано туристической фирмой «Команда Горький»

(Журнал «Медведь», июнь 2008г)